О, эта большая шотландская свадьба!...

"Я уезжала из Москвы в январе 2002 года работать по контракту, а получилось так, что осталась навсегда. Американской компании, на которую я работала в Москве, потребовался русскоговорящий специалист в Ирландии, и в итоге выбор пал на меня.

Компания оплатила перелет и первые две недели проживания в отеле, а дальше –  я оказалась одна посреди чужого города. Шок был настолько сильным, что поначалу стресс даже не осознавался. Поиск жилья, открытие банковского счета, регистрация в полиции, выход на работу в совершенно новую среду, где никто вокруг по-русски не говорит. Первые месяцев шесть шла какая-то первичная адаптация, да и просто приспосабливание к тому, что вокруг, к языку в первую очередь, к людям. Дублин, конечно, самый большой город в Ирландии – полтора миллиона жителей, но после безумной, вечно куда-то спешащей, многомиллионной Москвы воспринимался несколько заторможенным, провинциальным.

Ирландцы, с которыми я общалась, всегда были готовы пойти в паб после работы, но «дружить» (даже в очень приблизительном смысле этого слова) при этом совершенно не стремились. Так что круг общения постепенно начал выстраиваться из таких же, как я «чужих» - французов, испанцев, голландцев, которые в те годы работали в Ирландии. Самое интересное, что почти все они спустя три-четыре года уехали обратно в свои страны.

В первые годы я использовала любую возможность вырваться в Россию – домой, к родителям, к друзьям. Даже просто на выходные. И домом тогда я могла назвать только Москву. Был один переломный момент: после трехнедельной командировки в Москву я возвращалась в Дублин и буквально рыдала в самолете – зачем я туда возвращаюсь, у меня там ничего нет, все важное, казалось, было в России. Как мне тогда казалось, летела собирать вещи. Но судьба распорядилась так, что буквально на следующий день я встретила Джеймса, который впоследствии стал моим мужем. Так что вещи-то я вскоре собрала, но переезд состоялся не в Россию, а в Шотландию.

И вот этот переезд, вместе с моим, тогда еще будущим, мужем, был совершенно другим: не было дикого стресса и ощущения, что тебя морем выбросило на остров. Были люди вокруг, которые готовы были помочь – семья Джеймса, его друзья. Не было резкого дефицита общения.

Вообще мне кажется, что человек, который уезжает с семьей или в семью (замуж, например), и человек, который едет куда-то один – это совершенно разные истории, даже если такие люди едут в одну страну. Я, как испытавшая оба варианта, готова признать, что если с тобой кто-то есть в этом новом мире, все ситуации переносятся легче и процесс адаптации проходит быстрее. В общем, есть с кем поделиться, посмеяться или поругаться.

Когда ты оказываешься в чужой стране один, некому предупредить «куда не ходить». В мой первый «ирландский» год была масса смешных и слегка опасных моментов, которые были спровоцированы простым незнанием  предмета: какие районы города могут быть опасны для одинокой 25-летней девушки, по какой улице лучше в темноте не ходить, где не снимать жилье. Многие вещи казались совершенно непонятными, если подходить к ним с московскими мерками.

Живя в Москве, я привыкла, что в центре города и улицы приличные, и милиции-полиции достаточно, а криминальная молодежь все больше по окраинным районам тусуется. В Дублине есть часть центра, которая называется IFSC, она находится в паре минут ходьбы от главной улицы и Главпочтамта – этакая Большая Никитская по-ирландски. Там множество новых красивых офисных зданий из стекла и бетона. Если пройти чуть дальше, то между ними можно увидеть несколько очень приличных многоквартирныхдомов, в которых иногда появлялись квартиры, которые можно снять. Цены там в те годы были несколько выше, чем в каких-то других домах, но все еще разумные, и при этом центр рядом, офис рядом – чего еще душе надо? Посмотрели мы с одной знакомой на эту красоту, но что-то меня остановило. А она взяла одну из квартир и вскоре туда переехала.

Потом уже открылся один интересный момент: до того как поднялся «Кельтский тигр», и начала активно развиваться ирландская экономика, в этом районе находились заброшенные портовые склады, и народ там обитал соответствующий. Потом там построили дома и офисы, но на соседних улицах как было социальное жилье, так и осталось, и все те люди, которые привыкли тусоваться «за вокзалом» так и продолжали собираться, как только опускались сумерки. Так что, как только офисы в 5 закрываются, район вымирает и ни одного живого человека, кроме шпаны из соседних социалов там не встретишь, и когда идешь по улице, все время хочется оглянуться.

Так что если домой до 5 вечера не успел, потом на такси к подъезду, а не прогуляться пять минут от станции. Шпана, кстати, тогда была достаточно агрессивная: собирались группами по 6-8 человек, и приставали к прохожим. У нас один раз пытались вырвать сумку из рук – фактически среди бела дня. Получили этой сумкой по голове – спасибо по московской привычке в ней всегда зонтик! – и отстали. Не ожидали, наверное, такого от двух молодых девчонок.

С поисками жилья была связана еще одна совершенно чудесная история. Попалось мне на глаза в Сети привлекательное объявление, позвонила, договорилась о встрече. Хозяйка рассказала, как добраться, по ее словам, ехать на автобусе минут 40. Сажусь в центре, еду, автобусы в Дублине двухэтажные. Сижу у лобового окна на втором уровне – смотрю в окно и читаю газету. Едем 10 минут, 15 минут. По мере удаления от центра становиться все более и более шумно, крики, смех, ругань, кто-то закуривает, еще минут через 10 по салону начинает распространяться характерный «растительный» запах. Завязывается вялая потасовка. В общем, нормальная поездка в рабочий район. А теперь представьте, что так каждый день на работу и с работы по 40 минут туда и обратно! В шумной компании драчунов и курильщиков. В общем, квартирка была ничего, но вот такого каждодневного путешествия я бы не пережила.

Так что, наверное, опыт переезда в Великобританию, ставший фактически второй эмиграцией, в целом мной ощущается как более позитивный, более комфортный.

Шотландцы вообще народ очень дружелюбный и открытый. Это кстати показала наша с Джеймсом свадьба – она проходила в Глазго. Я очень волновалась перед самой свадьбой.

Свадьба, а точнее подготовка к ней – это целый процесс. Джеймс сделал мне предложение в июле, а поженились мы лишь одиннадцать месяцев спустя. Объяснить это моим родителям, да и некоторым друзьям было сложно. Но как-то так принято, что подготовка к свадьбе здесь занимает от шести месяцев до года и даже более.

Процесс обсуждения самой церемонии у нас был довольно бурным – дело в том, что мне изначально хотелось более-менее камерного торжества, Джеймс же, наоборот, настаивал на том, что следует пригласить всех друзей. В итоге собралось около 70 человек, что, в принципе, совершенно нормально по шотландским меркам. Вот в Ирландии свадьба меньше, чем на 150 человек даже и не воспринимается серьезно. 

Еще мы много беседовали с мамой Джеймса, которая рассказывала о шотландских традициях, о каких-то правилах проведения свадьбы, и некоторые, надо сказать, мне очень понравились. Например, здесь принято, что на свадьбе главный человек – это невеста. То есть, в конечном итоге, все делается так, как хочется ей, потому что в первую очередь для девушки это – самый важный день в жизни. Второй человек на свадьбе – это мама невесты, то есть теща, которая обычно является главным распорядителем. В нашем случае это на ситуации не очень отразилось, так как мама моя, во-первых, живет довольно далеко от нас, а во-вторых – совершенно  не говорит по-английски.

После долгих поисков мы нашли совершенно чудесный старинный особняк – старинный дом с чудесной лужайкой, где решили провести как собственно церемонию бракосочетания, так и последующее застолье. В Великобритании брак можно заключить в церкви или в любом месте, у которого есть соответствующая лицензия, в присутствии государственного регистратора.

Это дает свободу выбора места, обстановки, церемонии. То есть вполне возможно придумать себе все, что угодно, полет фантазии лимитируется только финансовыми возможностями. Конечно, чисто теоретически, можно провести церемонию и в местном аналоге ЗАГСа, но я не знаю ни одной пары, которая бы так сделала, потому что здесь ЗАГС – это маленький офис, совершенно не предназначенный для проведения торжественных церемоний. За пару месяцев до намечающейся даты свадьбы надо прийти и подать заявление, а незадолго до самой церемонии – встретиться с регистратором, и в общих чертах обсудить процедуру и содержание речи, которая говорится при бракосочетании. И здесь, опять же, простор для фантазии весьма широк – каждая пара может персонализировать церемонию в соответствии со своими вкусами и пожеланиями.

И вот в назначенный день все гости собрались. Согласно местной традиции, гостей на шотландской свадьбе встречает волынщик (разумеется, в килте). То есть пока они прибывают на место проведения церемонии – он стоит у ворот и играет на волынке.

После церемонии, которая, к слову, тоже проходит под звуки волынки, наступает время фотосессии, которой здесь уделяется очень большое внимание – необходимо, чтобы помимо традиционных постановочных кадров с молодыми был сфотографирован каждый гость. У нас, например, получилось около тысячи кадров, и это при том, что, в отличии от России, в Великобритании фотографы не проводят с вами всю свадьбу – застолье и танцы они, как правило, не снимают.

Пока длится фотосессия, а это часа полтора, гостям разносят закуски и аперитив, а потом всех приглашают на «свадебный завтрак» (weddingbreakfast). Он так называется отнюдь не потому, что происходит утром (в нашем случае было около шести вечера), а потому, что становится первой совместной трапезой молодой семьи.

Традиционное свадебное застолье в корне отличается от привычного для россиян: нет тамады с заученными тостами и, как правило, несмешными шутками и глупыми и примитивными стишками-прибаутками. Нет дурацких конкурсов и коллективного сочинения пожеланий жениху и невесте, и уж точно никто не кричит «Горько!» с последующим счетом… По большому счету и речей-то как таковых нет – есть три тоста, которые говорят всегда: это слово отца невесты, выступление свидетеля со стороны жениха (как правило, это такой ироничный спич, в котором жениху изрядно достается – в частности, припоминаются различные забавные и не всегда приличные истории из его прошлой жизни), и речь жениха, в которой он рассказывает, как ему повезло в жизни вообще и с женой в частности. В последние годы еще иногда добавляют речь невесты, я, например, говорила что-то.

Как я уже говорила, половина гостей была с русской стороны, и часть из них по-английски не говорила, или говорила не очень свободно и этого активно стеснялась. Со стороны мужа ни один человек не знал вообще ни одного слова по-русски, кроме «priviet», которому мой муж успел научить всех своих друзей за неделю до свадьбы.

Большинство русских гостей знали только моего мужа и никого из остальных присутствующих. Из-за этого у нас были некоторые опасения, гладко ли все пройдет. К счастью, опасения оказались напрасными – шампанское и музыка быстро объединили всех, и веселье продолжалось до утра. Русских гостей учили танцевать «кейли» – национальные шотландские танцы, которые здесь учат в школе. Шотландцы вообще очень гордятся своей национальной культурой. Можете себе представить, чтобы у нас русские народные танцы преподавали в школе и потом все их добровольно танцевали на свадьбах?! Или, например все шотландские мужчины на свадьбе были в национальной одежде – в килтах. Это предмет национальной гордости. И это хорошо. Хорошо гордиться тем, кто ты и откуда, мне кажется.

Есть еще один момент, который для российского сознания представляется довольно странным. Естественно, что сам банкет и все напитки оплачиваются женихом и невестой, но когда застолье заканчивается, и начинаются танцы, столы убираются, и открывается бар, за напитки в котором, как правило, гости уже расплачиваются из своего кармана. У нас, этого, конечно же, не было – хорошо бы о нас подумали гости из России…

Здесь не принято продолжать празднование на второй день. Но я рассказала Джеймсу о такой российской традиции – и эта идея ему очень понравилась. Дело в том, что когда к тебе приезжают гости со всего света, вполне понятно желание немного растянуть праздник. Надо сказать, что и всем «местным» очень понравился такой способ продолжения банкета…

Ностальгия со временем проходит. Спустя десять лет после отъезда, все уже не так страшно, и я об этом практически не думаю. Самое сложное на сегодняшний день – это то, что родители все еще в России, а я здесь. Все остальное уже не видится проблемой, а кажется нормальным образом жизни. За эти годы я уже привыкла, что с лучшими подружками я болтаю по телефону, а не хожу пить кофе, что Скайп – лучший друг человека, так как можно и поболтать, и рукой в экран помахать, что русские книжки новые, да и не новые, я покупаю в Интернете, и что по телевизору «не по-русски».

Если есть желание, то можно приспособиться, мне кажется. Хотя я готова признать, что очень близких друзей за все время, что я здесь, у меня так и не появилось. Все самые-самые близкие – это еще старые российские друзья. Некоторые из них живут уже в Великобритании, и с ними мы видимся. Кто-то в других странах. Кто-то в России. С ними я вижусь не часто. Так что мой круг общения - это моя шотландская семья, друзья мужа, которые конечно давно уже и мои друзья, и все еще московские «старички». Ну и Интернет! Никуда без него вообще. Вся информация о России из него.

Все знают, что русская диаспора в Великобритании достаточно большая, но сосредоточена она в основном в Лондоне. Там действительно буквально на каждой улице можно встретить русскоговорящего, если не местного, то туриста. В Шотландии русских немного. Конечно, есть, но это не очевидно. У меня сложилось ощущение, что русские здесь не очень выделяются на общем фоне, и кучковаться не очень стремятся.

А еще есть один момент, к которому привыкнуть никак не могу – зовут меня по другому – никто, даже муж, - Оля (с «я» на конце) выговорить не может! Получается «Ольиа». Ужас!

С языком вообще странно получается: в какой-то момент понимаешь, что вроде большинство российских шуток уже не понимаешь, просто потому что выпадаешь из событийной и языковой среды, а местные шутки еще не смешны. И так лет пять, а то и больше. Сложно жить, когда не смешно.

Мне кажется, что здесь у людей больше возможностей для самореализации, что ли. Кажется, что нет ничего невозможного. Например, ты можешь в 40 лет решить, что не хочешь больше быть бухгалтером, а на самом деле всю жизнь хотел стать кондитером. Дальше все в твоих руках – если ты приложишь достаточно усилий – все возможно и окружающие будут смотреть на тебя скорее с интересом, чем с усмешкой.

Наверное, в результате того, что я оказалась здесь, у меня довольно сильно изменилось мироощущение, восприятие жизни. Здесь в любом возрасте люди живут с уверенностью в том, что все впереди, и жизнь всегда продолжается.

Мне кажется, это в России мало возможно. Здесь нет такого – ой, мне уже за 40 лет, отсюда только под горку. Наоборот все друзья кому «за 40» говорят – ой, так мне же только 40 лет, все еще впереди, а потом вообще пенсия – наконец-то буду отдыхать.

Наверное, когда-нибудь было бы интересно написать книжку про все приключения эмигрантов, весело получилось бы.

Как человеку, который живет здесь, мне очень интересны истории, которые публикуются в рубрике "Окно в Россию", интересно  посмотреть, что у других происходит. Да и потом, отсюда читать все эти истории особенно любопытно".