0
Если бы всего несколько лет назад кто-нибудь сказал мне, что я окончательно и бесповоротно влюблюсь в маленькую азиатскую страну, входившую в состав канувшего в лету Советского Союза, влюблюсь настолько, что в течение года приеду сюда четыре раза, я бы сделала известный жест у виска и сказала «Да бросьте, господа!». Тем не менее, это так: Киргизия прочно вошла в список одной из самых красивых стран, где мне довелось побывать.
Местные очень любят рассказывать легенду о возникновении Кыргызстана. Согласно ей, Бог создавал Землю за неделю и в течение этой недели раздавал народам наделы. Киргиз всю эту неделю проспал, а на восьмой день явился к Господу просить свою долю. Бог пожалел нерадивого киргиза и подарил ему уголок рая, но с одним условием – чтобы тот хранил его в первозданном виде.
Киргизы послушно выполняют завет и по сей день – в стране отсутствует какая либо крупная и вредная промышленность (есть добыча золота, есть нефть, уголь, но все это разрабатывается иностранцами либо в контрабандных условиях). После распада СССР были заброшены многие грандиозные проекты, а посему воздух чист и свеж «как поцелуй ребенка». Более 90% территории Киргизии расположено на высоте 1500 метров над уровнем моря, а четверть всей страны занимают горные хребты Памира и Тянь-Шаня. Кыргызстан – рай для альпинистов, ведь на его территории расположены три знаменитых «семитысячника» – пик Хан-Тенгри, или Повелитель Неба (7010 м), пик Победы (7439 м) и пик Ленина (7134 м).
Попасть в Киргизию достаточно просто: рейс Екатеринбург-Бишкек совершает полеты два раза в неделю. Однако мы не ищем легких путей, и со всеми своими группами (я работаю сопровождающим иностранных туристических групп) мы пересекали одну из сложнейших границ в регионе Торугарт, считающуюся частью Великого Шелкового пути. Само путешествие начинается в китайском городе Кашгар, где в 9 утра нас ждет прекрасный скрипучий автобус с водителем и гидом. Обгоняя нагруженные повозки с ослами, зачастую по встречке, уже через час мы прибываем на паспортный контроль. К автобусу тут же подлетают лихие обменщики валюты, блажа на все лады «Change!» и «Меняю по очень хороший курс!». Не без труда преодолев их кордоны, группа втаскивает свои рюкзаки в рудиментарный домик. Я не первый раз прохожу эту границу и всегда веселюсь, когда китайцы долго проверяют по своим каналам, почему этой наглой русской не нужна виза в Киргизию. С серьезным видом ставя штамп, китаец говорит «Удачи» на ломаном русском. Но и это еще не все – здесь начинается знаменитый перевал Торугарт, военная граница Китая с Киргизией. Сто десять километров, иногда с поистине черепашьей скоростью ввиду ремонта и плохих дорог в целом мы едем до следующей проверки. Наш водитель, попивая зеленый чай из неимоверно грязной чеплаги, устраивает гонку-преследование с двумя автобусами, заполненными испанскими альпинистами, но уже через два часа мы останавливаемся перед неумолимой китайской реальностью. По обеим полосам дороги ходит пара катков. Скоро тут будет пробка. Наш гид идет узнать, что произошло и огорошивает новостью – ждать придется часа три, пока не высохнет асфальт. Три часа грозят нам закрытием киргизской границы, поэтому я включаю американскую улыбку, вычисляю шефа ремонтной бригады, беру с собой Ахмеда (гида) как переводчика и рассказываю историю о «старом и больном австралийском туристе, который не вытерпит столько часов ожидания на высоте 3500 метров, и его плохое состояние будет под вашей ответственностью, досточтимый мистер «Гоу». В Азии (как и на Кавказе) такой метод действует хорошо, поэтому через полчаса мы продолжаем движение. Еще через каких-то два часа мы машем вслед огромной веренице самосвалов, движущихся из Киргизии и груженых цветметом, какими-то рельсами и, почему-то, холодильниками «Бирюса». На киргизской границе нас ждут местный гид и русский водитель немецкого автобуса SprinterСаша. В течение следующих семи дней они будут показывать нам самые живописные уголки этой затерянной в горах страны.
В отличие от китайской, киргизскую границу мы преодолеваем быстро: штамп в паспорте и «Добро пожаловать», или «Кош килиниздер», кому как нравится – официальных языков в стране два.
Наша первая ночь в Кыргызстане проходит в юрточном лагере в местечке Таш-Рабат (50 км от границы с Китаем). Все мои увещевания к туристам о вреде алкоголя в горах (лагерь разбит на высоте 3700 м) тонут под влиянием Саши, который откупоривает бутылку «Русского размаха» и предлагает первый тост «за знакомство». На ужин подают лагман (сделанную своими руками лапшу с мясом и овощами), свежеиспеченный нан (плоский хлеб) и чай со сладостями.
На следующее утро возле нашего «отеля Хайат» толпятся бараны и козы: они жмутся к теплым стенам юрт, потому что идет снег. Я дотошно объясняю иностранцам, как пользоваться рукомойником, мы завтракаем и выдвигаемся на прогулку к караван-сараю –постоялому двору на Шелковом Пути – Таш Рабат. Киргизия чрезвычайно богата природными ресурсами, невероятными пейзажами, но кочевой образ жизни местного населения на протяжении многих веков не позволял киргизам создавать монументальных архитектурных сооружений. За этим едут в Узбекистан или, скажем, Иран. Но все же есть два памятника архитектуры, о которых киргизы могут говорить часами, – это Таш-Рабат и башня Бурана под Бишкеком. Ученые, а вслед за ними и гиды часто путаются относительно того, когда было построено это сооружение (я слышала три разные цифры). Ясно одно – много веков назад это место служило пристанищем для усталых купцов, странствующих с товарами по Великому Шелковому Пути. Внутри караван-сарая холодно и темно. Гид с увлечением рассказывает о существовании древнего тоннеля, служившего для бегства из средневекового отеля в случае нападения непрошеных гостей. Так начинается наше знакомство с историей этой страны.
Мы снова загружаемся в «Спринтер» и готовимся к марш-броску на 280 км – через горные перевалы к озеру Сон-Куль. Сон-Куль уступает Иссык-Кулю по величине и популярности, зато расположен на высоте 3000 метров над уровнем моря, тогда как Иссык-Куль находится только на 1600.
За пределами долины Таш-Рабат то и дело встречаются китайские грузовики, рабочие на обочине и катки, знакомые по предыдущему дню. Водитель объясняет: – Местным арматуровичам (Сашин сленг, «арматурович» – киргиз) такую дорогу не сделать, дешевле нанять китайцев. У них и свой завод по производству асфальта безотходный здесь же на месте, и работают они быстро. За два года они построят настоящий автобан. До Бишкека можно будет с ветерком за 5-6 часов доехать. (К слову, сейчас дорога Таш Рабат – Бишкек протяженностью 700 км занимает около 13 часов).
Через несколько часов мы останавливаемся на обед в «городе-герое» Нарыне. Значение слова «Нарын» – редкий пример существования монгольского юмора – «солнечный». По «солнечному» городу лениво гуляют индюки, повсюду развешаны призывы «За сильный и свободный Кыргызстан», а женщина за стойкой из-под холодильного оборудования сонно принимает платежи за телефон, что в народе зовется «загрузкой единиц». Среди русских, родившихся здесь, в Киргизии, бытует такая шутка – если киргиз перестает понимать русского или делает вид, это называется «кончились единицы».
Наскоро пообедав, мы выходим к машине и видим троицу, стоящую у нашего Sprinter’a. Поглаживая автобус по бокам, нарынские автолюбители приговаривают «Джакшы машина, джакшы». Так в моем лексиконе появляется новое слово, услышав которое, местные улыбаются всеми золотыми коронками: «джакшы» – это «хорошо».
Мы ползем в горы нереальной красоты по перевалу, именуемому «33 попугая». Шуточное название подразумевает за собой такое же количество серпантинов – ехать через этот перевал согласится не каждый водитель. На высоте 3470 метров фотостоп и возможность поиграть в снежки. Некоторые австралийцы в моей группе впервые видят снег – забавно наблюдать, как неуклюже они ступают по его скользкой поверхности.
Горные перевалы Киргизии страшны не высотой (хотя из тридцати доступных для движения транспорта перевалов только четыре проходят ниже отметки в 3000 м, наиболее же высокий – перевал Кызыл Арт – расположен на высоте 4280 м), а непредсказуемостью погоды. В этом мы убедились на собственной шкуре. Через несколько часов нас настигает буря: дождь вперемежку со снегом, порывы ветра качают «Спринтер», дороги в мгновение ока развозит от слякоти. Осторожно прижавшись к скале, Саша надевает на колеса цепи. Спустя полчаса под аплодисменты нашей группы Саша и его верный «Мерседес» покоряют последнюю высоту. По ту сторону перевала нас уже ждет горячий плов и чай с абрикосовым вареньем в неизменном юрточном лагере. Где-то неподалеку плещется Сон-Куль, а на Киргизию опускается ночь. Все самое интересное у нас еще впереди.
На следующее утро я выхожу из юрты и не могу поверить своим глазам: небо, еще вчера затянутое черными тучами, совершенно прояснилось, хозяин юрт мирно ведет на джайлоо (высокогорное пастбище) то, на что можно купить 2-х комнатную квартиру в Бишкеке, а повсюду, куда хватает глаз, простирается спокойная гладь озера. Только теперь я понимаю, что мы на берегу Сон-Куля. Это озеро, как и его старший брат Иссык-Куль, – притча в языцех в Киргизии. Благодаря высокогорному положению и труднодоступности, ведущий к нему перевал большую часть года закрыт и открывается лишь с мая по сентябрь. В это время туда стремятся все местные пастухи, чтобы за лето успеть откормить скот на богатых пастбищах. Сон-Куль – священное озеро для многих киргизов, его вода считается целебной, хотя температура ее редко превышает +10 градусов благодаря источникам, бьющим со дна озера.
Мы выбираем лошадей, заучиваем магическое слово «чу», или «но!» в русском эквиваленте и медленным лошадиным шагом выдвигаемся по песчаной косе, изредка спешиваясь, чтобы сфотографировать уток и бесчисленных сурков, снующих тут и там. По возвращении с прогулки гид объявляет, что пришло время «боевого крещения»: нам предстоит отведать традиционный киргизский напиток – кумыс. Кумыс – это ферментированное кобылье молоко, или водка в киргизском варианте. Пить этот напиток нужно очень осторожно, дабы не обидеть хозяев, ибо вкус его, мягко говоря, очень своеобразен. И если киргиз, принимая пиалу с кумысом, делает одухотворенное лицо, то… фотография туристки из Германии свидетельствует об ощущениях несколько иного характера.
«КУСОЧЕК НЕБА В ЛАДОНЯХ ГОР»
Через два дня после ночевки в малопримечательном городке Кочкорка мы достигаем берегов Иссык-Куля – самого большого озера Киргизии и второго по величине «альпийского» (то есть, высокогорного) озера в мире. Падкие на эпитеты киргизы сравнивают его с кусочком синего неба в ладонях гор, но еще больше бескрайний Иссык-Куль напоминает море. После разреженного горного воздуха здесь хочется вздохнуть полной грудью. Свежий ветер треплет волосы, а прозрачная голубая вода зовет искупаться. Мы путешествуем по Иссык-Кулю два дня, для разнообразия ночуя в разных местах – деревеньке Боконбаево на южном берегу и городе Каракол, основанном русскими в XIXвеке на восточной стороне Иссык-Куля. Южная сторона озера по праву считается наиболее дикой: здесь бесчисленные пустынные пляжи, которыми восторгаются даже завсегдатаи Бонди-Бич из Сиднея. Северная сторона – линия курортов, яхт-клубов, резиденций канувших в лету политических лидеров, а также пансионатов на любой вкус и кошелек. Летом здесь отдыхает пол-Бишкека. Добраться из столицы до городка Чолпон-Ата на середине северной стороны озера можно за 4 часа, при этом путь будет пролегать по красивейшему Боомскому ущелью. Доехать за приемлемую цену можно и на маршрутке – навстречу нам то и дело попадались снующие туда-сюда зазывалы: «Эй, сестра, поехали, хорошо доедем!».
Если ты едешь в компании людей, знающих все козырные места, будь уверен – они всегда найдут возможность уйти с проторенного хайвея. Таких мест вокруг Иссык-Куля множество: сворачиваешь, например, на южной стороне за малопримечательной деревенькой – и через десять километров попадаешь в невероятной красоты ущелье Джети Огуз. Оно знаменито горами необычного красного цвета. Здесь ровно семь горных вершин, одна из которых как бы расколота надвое, из-за чего при взгляде на нее возникает сходство с разбитым сердцем или головой быка. Гид тут же затягивает длиннющую легенду про хана и энное количество его жен, этимологию названия и прочие прелести, туристы, словно овцы, разбредаются по пастбищу, и тут водитель нашего автобуса Саша вспоминает, что где-то рядом находятся сероводородные источники. Мы делаем положенное количество кадров и направляемся на поиски этих целебных вод. «Спринтер» терпеливо трясется по каньону среди тянь-шаньских елей, смело штурмует мосты, половина которых растащена на растопку киргизских юрт, и вскоре мы оказываемся у одноэтажного домика с корявой надписью «Воды». Какие именно воды нам готовы предложить, знак не уточняет, поэтому мы с Сашей идем на разведку. На ресепшене сидит дед в колпаке из вяленой шерсти (это национальный кич киргизов, колпаки здесь носят и зимой и летом, а еще строят автобусные остановки в виде колпаков) и пьет кумыс из пластмассовой бутылки с еще не отклеившейся этикеткой «Тархун». Прайс-лист заставляет нас усомниться в качестве предоставляемых услуг: 50 сомов – примерно $1 – за одну процедуру.
– А можно ваши ванны посмотреть?
– Эдже (сестра – киргизск.), все можно. У нас еще и VIPесть. Может, сразу глянете?
– Давайте ви-ай-пи, чего уж мелочиться!
Мы идем по душным коридорам киргизского спа-салона и попадаем в комнату с двумя белыми ваннами напротив друг друга. Дед следит за малейшими изменениями в выражении моего лица и тут же начинает голосить:
– Вы не думайте, у нас тут культур-мультур, все моется, хлорочкой поливается…
Через полчаса наш десант уже высаживался в Караколе.
КАРАКОЛ И БИШКЕК
Каракол – город в восточной оконечности Иссык-Куля, дважды за свою историю носивший имя Пржевальск (в 1889-1922 и 1939-1992 гг.) Знаменитый путешественник и исследователь Центральной Азии Н.М. Пржевальский скончался в Караколе во время одной из своих экспедиций и завещал похоронить себя на берегу Иссык-Куля.
После распада СССР Караколу вернули первоначальное название. Сегодня это типичная «наша Раша»: разбитые еще в советское время палисадники, большое количество русских – как местных, так и приезжих. Избежать запустения городу помогло его местоположение: в 15 км от Каракола находится шикарный горнолыжный курорт с большой протяженностью трасс, прекрасной инфраструктурой и ценами, не идущими в сравнение с российскими. Здесь катаются Бишкек, Москва, Питер и даже уставшие от Альп европейцы. Еще в Караколе всю зиму работает военный вертолет, который доставляет лыжников-экстремалов на соседние ледники, где они катаются без страха сбить «чайника» с трассы. Бизнес поставлен на широкую ногу, и весь Каракол живет за счет длинного зимнего сезона с ноября по апрель.
Говорить о Киргизии и не упомянуть о ее столице было бы несправедливо. Бишкек во многих путеводителях называют самым зеленым городом Центральной Азии. И самым молодым – ему чуть больше века. Ленин в своем бронзовом плаще до сих пор стоит здесь сразу же за главным музеем в отличие от других центральноазиатских городов, поспешивших расстаться с советским прошлым в 1991-м. Есть даже огромный всадник Фрунзе (именно так назывался Бишкек в советское время) напротив ж/д вокзала. Наш водитель как-то с грустью сказал:
– В этом городе нет ничего старее Великой Отечественной войны. Даже старики стали маргиналами, продающими хрусталь из серванта недалеко от здания Парламента.
Многие, думаю, слышали о том, что происходило со страной в апреле 2010 года – опала президента Курманбека Бакиева, его бегство, массовые беспорядки, погромы с погибшими и этнический конфликт между киргизами и узбеками в Ферганской долине. Многие туристы тогда отменили свои поездки в Киргизию, а на сайтах некоторых зарубежных туроператоров страна по-прежнему стоит в черном списке. В Киргизии действительно до сих пор все непросто: нынешний руководитель страны Роза Отунбаева – первая женщина у власти в мусульманской стране, которая не всеми воспринимается адекватно. В сентябре на совещании с туристическими компаниями, понесшими огромные убытки, была определена степень зависимости бюджета страны от туризма, после чего власть сделала первые шаги по урегулированию ситуации. С моей группой в мае мы полностью изменили программу: вместо пересечения границы в Оше, на юге, и проезда на автобусе по Ферганской долине в Ташкент, мы объехали западные национальные парки страны, вернулись в Бишкек и улетели в Ташкент самолетом. События июня показали, насколько правильным было принятое решение. И если в мае в Бишкеке не хотелось гулять в одиночку по центру ввиду различных демонстраций, то в сентябре я и вся моя группа численностью в 11 человек спокойно пили пиво в американском пабе рядом с Парламентом.
На прощальном ужине в Ташкенте, который я традиционно устраиваю после поездки по 3 странам длиной в 26 дней, мы ели шашлык, запивали его домашним вином и обсуждали увиденное.
На вопрос «Что в этом туре вам понравилось больше всего?» мои подопечные – немцы и ирландцы, канадцы и австралийцы – отвечают почти всегда одинаково: «Киргизия украла мое сердце, это страна, в которую я надеюсь вернуться хотя бы еще раз».
Мне повезло: я возвращалась сюда уже трижды, и могу вернуться вновь, как только заскучаю по заснеженным вершинам Тянь-Шаня. И на этот раз, приземляясь в аэропорту Бишкека «Манас», я как песню слушала слова командира корабля: «Дамы и Господа, наш самолет готов начать посадку, пристегните свои ремни».
Рассказала Мария Рогожина, фото ее же.
