Эксклюзив «Больше половины девочек соглашаются на интим»: исповедь экс-стриптизёрши из Тюмени – о зарплатах, клиентах и правилах привата

В Тюмени редко заводят разговоры о стриптизе. Эта тема чаще остается под грифом «табу и осуждения». Но именно здесь, за приглушённым светом и музыкой, разыгрываются личные драмы молодых девушек. С одной из них побеседовал корреспондент «МегаТюмени».

«Думала, буду человеком творческой профессии»

22-летняя Алиса (имя изменено) никогда не представляла себя на сцене. В детстве у неё были другие мечты – рисовать, придумывать платья, стать дизайнером или модельером: «Я могла часами сидеть с карандашами. Мне нравилось создавать образы, придумывать, как будет выглядеть платье на женщине или костюм на мужчине. Мне казалось, что я буду человеком творческой профессии, и это будет моя жизнь».

Но взрослая реальность оказалась совсем иной. После школы Алиса пошла учиться «для корочки» на специалиста ЖКХ, работала официанткой, а потом устроилась в кофейню. Там она быстро почувствовала, что рутинные смены буквально высасывают из неё силы.

И вот однажды её подруга, уже знакомая с ночной сферой, предложила: «Пошли со мной в клуб, попробуешь. Там всё другое». Алиса вспоминает этот момент с лёгкой улыбкой: «Я тогда даже не стала особо раздумывать. Честно, мне было настолько всё равно, что именно делать, лишь бы это было чем-то новым. И во мне было любопытство – а что там, за кулисами, где пилон, сцена, музыка и чужие взгляды? Я решила: почему бы и нет? Попробую». Она подчёркивает: это не был шаг ради денег: «Мне хотелось испытать, что это такое – быть женщиной, на которую смотрят. Для меня это был вызов самой себе, проверка: смогу ли я?».

Как вербуют в индустрию

По словам девушки, на первый взгляд всё начинается почти невинно. Вакансии звучат безобидно: официантка, хостес, девушка в зал. Зарплаты обещают «от 80 тысяч рублей», график ночной, «удобно совмещать с учёбой». В объявлении нет ни слова о пилоне, ни намёка на интим. Но дальше запускается конвейер. Девочку приглашают в клуб, проводят по залу, рассказывают, как всё устроено. И очень быстро появляется та самая фраза: «А давай попробуешь себя артисткой». Здесь так называют сценических танцовщиц.

У девушки не было долгих колебаний, она сразу согласилась выйти на сцену. Для новых танцовщиц создаются специальные условия. Есть бесплатные или льготные тренировки, скидки на спортзал, возможность заниматься пластикой, учиться работать на пилоне: «Физическая нагрузка там очень серьёзная. Когда я начала, у меня даже перестала болеть спина. Я стала сильнее, выносливее. Буквально за месяц научилась сносно танцевать на пилоне, и это меня воодушевляло. Мне нравилось, что тело отвечает, что оно становится другим».

Первая смена и мужчина, который уговаривал уйти

Дебют Алисы пришёлся на будний вечер. Зал был полупустым, музыка звучала негромко: «Я тогда была как в тумане. Вышла на сцену и вообще не понимала, что делать. Ходила вокруг пилона, делала какие-то движения». Среди немногочисленных гостей оказался мужчина, который узнал, что это её первый день. Он расплатился за приват-комнату на тридцать минут и пригласил Алису пройти вместе.

– Ни намёка на флирт, ни желания прикоснуться. Он смотрел на меня очень серьезно и повторял одно и то же: «Зачем ты сюда пришла? Тебе здесь не место. Ты слишком хорошая девочка. Уходи отсюда, пока не поздно». Сначала я улыбалась, думала – шутка или какой-то необычный способ знакомства. Но он говорил это всё полчаса, снова и снова. Его интонация была такой, будто он действительно переживает за меня. А я очень хотела попробовать, – вспоминает она.

Парадокс индустрии в том, что кто-то приходит за телом, а кто-то – за беседой и иллюзией спасения: «Зачастую клиенты женаты. Им не нужен приват и секс. Им нужна компания: посидеть, поговорить, оплатить час-два-три рядом с живым человеком».

Прилично заработать можно только на интиме

Алиса честна: изначально она шла не за деньгами. И цифры это подтверждают. Ставка за смену – всего 500-1000 рублей, смешная и к тому же сгораемая сумма, если заработок за ночь выше тысячи-полутора. Основные деньги крутятся вокруг внутренней валюты – «лэпок», которые гость покупает по 500 рублей за штуку, а танцовщица получает ровно половину.

Лучший месяц у Алисы пришёлся на новогодний сезон – около 80-90 тысяч. В самые худшие времена – не больше 20. В этой экономике клуб забирает свою половину почти со всего. При этом девушки, которые зарабатывают действительно много, по словам Алисы, либо великолепные «продавцы», умеющие заговорить любого гостя, либо переходят в сферу секс-услуг: «Если честно, то больше половины девочек в итоге соглашаются на интим. Не потому что они все этого хотят, а потому что это давление. Менеджеры всё время говорят: «Хочешь зарабатывать больше? Давай. Там будут другие деньги». И ты видишь, как девчонки после пустых месяцев начинают сдаваться».

По ее словам, в большинстве таких заведений есть специально оборудованные комнаты для интима – с кроватью и душем. Если таковых нет, существуют практика – «оплатить и увезти девочку с собой». За одну такую услугу девочки зарабатывают 20 тысяч рублей, из которых «на руки» получают всего половину.

Алиса держала свои границы: «Я никогда не соглашалась на такое. Для меня максимум был массаж в приватной комнате, без «оконченных вариантов».

Она вспоминает, как смотрела на других девочек и понимала, что многие уже сломлены: «Ты видишь, как девочка сидит, у неё глаза пустые, как у мёртвой рыбы. Она вроде улыбается, вроде флиртует, а потом выходит из такой комнаты и начинает плакать. И ты понимаешь – да, она получила деньги. Но какой ценой? Я не хотела, чтобы со мной было так же».

Где заканчивается флирт и начинается опасность

По правила приват – это танец, а не секс. В комнате – диван, столик, зеркала. Допускается контакт «тело к телу», если девушка даёт согласие. Мужчинам оголяться запрещено: максимум – расстегнуть рубашку или снять футболку, чтобы усилить тактильность. Нарушил границы – танец прекращается, танцовщица выходит и зовёт менеджера или охрану.

– На словах всё красиво. Но когда ты оказываешься один на один с мужчиной, особенно если он пьяный или под чем-то, эти правила превращаются в иллюзию, – отмечает бывшая стриптизерша.

Один случай Алиса помнит особенно ярко: «Отдыхали мужчины из стран ближнего зарубежья. Один из них начал меня тянуть за платье и дёргать за волосы. Я сразу сказала: «Всё, хватит». Вышла, попросила менеджера. И что вы думаете? Менеджер тогда даже не поддержал. И вот это было самое страшное – ты понимаешь, что ты как товар, и твои границы не так уж важны». Она отмечает, что женщины-менеджеры чаще сами из этой сферы, они понимают, что с тобой происходит, они чувствуют, заступаются. А мужчина – нет: ему нужно, чтобы девушка работала, чтобы приносила деньги.

Опасность подстерегала не только внутри клуба, но и снаружи: «Иногда мужчины поджидали у выхода. Стоишь после смены, хочешь сесть в такси, а он – там. Это страшно. Хорошо, что у нас можно было попросить охрану проводить до машины. И если они видели, что есть риск, то действительно шли рядом».

Среди клиентов бывают и женщины

Женская аудитория в стриптиз-клубе – редкое явление. Но, как отмечает Алиса, именно женщины чаще всего оказываются самыми деликатными, уважительными гостями: «Они не смотрят на тебя как на кусок мяса, не меряют тебя взглядом, не думают: «Сколько она стоит?». У них совершенно другой интерес. Они приходят посмотреть на красоту, на движения, на атмосферу. Иногда это просто любопытство, иногда желание ощутить себя в другой роли».

Тюменка вспоминает пары, которые приходили вместе: «Бывало, что приходят муж с женой или парень с девушкой. И это всегда выглядело очень трогательно. Она выбирает себе танцовщицу, он – себе. Они сидят рядом, обмениваются взглядами, улыбаются, и видно, что они получают удовольствие от того, что вместе открывают что-то новое. Для них это игра, способ оживить отношения».

Но сильнее всего Алисе запомнился случай с женщиной, которая пришла одна: «Она выбрала меня для привата. И всё время, пока мы были в комнате, она только смотрела и улыбалась. Никаких слов, никаких просьб. Позже она дарила мне цветы и советовала уйти из сферы. Я почувствовала, что она видит меня как человека, а не как работницу. Это очень редко случается».

«Иголочка восхищения» как зависимость

Сцена для Алисы стала особым пространством.

– Когда ты выходишь на сцену, весь зал как будто замолкает, и ты понимаешь: они смотрят только на тебя. Это внимание, оно накрывает с головой. Ты вдруг становишься не просто девушкой, а женщиной, богиней, центром мира. И вот это чувство… это как наркотик. Маленький укол, от которого начинаешь зависеть. Я называю это «иголочкой восхищения», – объясняет она.

При этом миф о том, что в стриптиз идут только с идеальными пропорциями, Алиса разрушает сразу: «Мужчинам нравятся разные. Одни сходят с ума от худеньких, другим подавай формы. У меня было ощущение, что для каждого найдётся своя аудитория. Поэтому дело не столько во внешности, сколько в том, как ты себя подаёшь. И к этому привыкаешь настолько, что если на тебя перестают обращать внимания какое-то время, сразу начинаешь думать, что с тобой что-то не так, грызть себя изнутри».

Как стрип научил быть женщиной

Алиса признаётся, что до прихода в клуб у неё было странное отношение к самой себе: «Я долго воспринимала себя просто человеком женского пола. И именно стриптиз изменил этот взгляд. Когда я оказалась на сцене, впервые почувствовала: я не просто девушка. Я – женщина. И я могу выбирать. Это было очень сильное открытие. Я поняла, что моё тело, моя энергия, мои движения – всё это инструмент, и он в моих руках. Я управляю этим вниманием. Я решаю, сколько дать, а сколько оставить себе. И это дало мне чувство власти, которого раньше не было».

Она уточняет: дело не в том, чтобы играть роль роковой соблазнительницы: «Я старалась оставаться собой – со своей улыбкой, со своим характером. И, знаете, это многим даже нравилось больше. Мужчины чувствовали, что перед ними не маска, а живая девушка. И в этом была моя сила».

Кроме психологического опыта, стрип дал ей и вполне ощутимый физический результат: «Танцы, пилон, постоянное движение – тело становится сильным, гибким, упругим. Я чувствовала, как меняюсь: мышцы крепче, осанка ровнее, походка увереннее. Ты буквально начинаешь жить в своём теле по-другому. И это ощущение женственности – не только в голове, но и в теле».

При этом Алиса уверена: идти в стриптиз ради «поиска женственности» не нужно: «Если у тебя проблемы с самоощущением, то начинать надо не с клуба, а с психолога и спорта: стрип-пластика, «pole dance», воздушные полотна – это отличный способ научиться любить своё тело и управлять им. Это безопаснее и честнее».

«Возвращаться я не хочу»

Полгода в стрипе для Алисы оказались насыщеннее многих лет обычной жизни.

– Я устала. Стало тяжело и физически, и морально. Ночные смены выбивают из нормального ритма. Ты ложишься утром, спишь днём, просыпаешься с разбитой головой и понимаешь, что жизнь проходит мимо. Организм сопротивляется: я перестала высыпаться, я жила как будто в вечном тумане. К физической усталости добавлялось и другое – постоянное давление. В клубе всё время подталкивают к интиму, чтобы заработать больше. Сначала это звучит как предложение, потом как совет, потом как укор. И каждый день одно и то же. Это давит. Ты понимаешь, что тебя пытаются сломать, подстроить под систему, – отмечает танцовщица в беседе с корреспондентом «МегаТюмени».

Сначала девушка думала, что это просто нагрузка, что нужно потерпеть. Но уйдя в отпуск пришло осознание: «Я уехала в Москву, и впервые за долгое время начала спать ночью, как все люди. И тогда я поняла, в чём настоящая проблема. Я просыпалась и чувствовала себя человеком. Я высыпалась. Это было такое простое счастье, что мне стало ясно: возвращаться я не хочу. Когда вернулась в Тюмень, забрала вещи из клуба и закрыла эту дверь».

На тот момент у Алисы уже было занятие, которое приносило доход и радость, – она плела дреды: «Я вернулась и сразу окунулась в работу с клиентками. Их было много, все ждали. И я почувствовала, что мне этого хватает. Что у меня есть силы, интерес, жизнь вне стрипа. Это было очень важно».

Реакция семьи

Изначально о деятельности девушки знала только ее тетя. Она не поощряла, но относилась спокойно: просила «долго не заигрываться и быть аккуратной». Маме Алиса призналась уже после ухода: «Она сказала: «Пожалуйста, больше так не делай. Переживала, но без криков и ярлыков». Лучшая подруга долго не могла принять её выбор и почти полгода избегала разговоров, пока они наконец не проговорили всё и не вернули доверие. Прямого осуждения от знакомых не было, возможно, потому что Алиса успела уйти раньше, чем стала для кого-то «падшей».

«Жалею ли я об этом? Нет!»

Алиса призывает не романтизировать стриптиз-индустрию, отмечая, что это выбор конкретного человека и его обстоятельств: «Кто-то приходит не от лучшей жизни, кого-то никто вовремя не направил, кого-то очаровала эстетика, и выбраться оказалось непросто. Важно не путать стрип-культуру и проституцию. Для меня это как культ гейши – искусство красиво двигаться, говорить, соблазнять в рамках игры. Но всегда находятся мужчины, которым эта игра неинтересна: они пришли за сексом. Две дороги соседствуют, и пересечения между ними вполне реальны».

Примечательно, но, если бы вернуть время вспять, Алиса бы ничего не меняла.

– Жалею ли я об этом? Нет! Это опыт, который дал мне понять, кто я, помог мне принять женственность. Но советовать идти в стрип не стану: есть безопаснее пути намного безопаснее, – уверенно отвечает собеседница.

Ранее мы писали о том, как сложилась судьба ню-модели из Тюмени – участницы конкурса Miss MAXIM.