Квартира поделена на зоны, спирт льется реками и минимум контактов – история женщины, которая боится грязи

На протяжении жизни многие люди сталкиваются с различными страхами или фобиями: некоторые панически боятся пауков, других пугают замкнутые пространства, а третьи предпочитают переходить на другую сторону улицы, когда видят мужчину. Портал Megatyumen.ru публикует цикл истории людей, которые не понаслышке знают, каково это: жить в постоянном напряжении, боясь иной раз просто выйти на улицу.

Спирт, салфетки и стикеры, предупреждающие о том, что нельзя трогать в доме – главные спутники Светланы. Сейчас ей 41 год, и последние 13 лет у нее навязчивый страх перед загрязнением и отчаянное стремление избежать контакта с большинством окружающих предметов.

Говорили, расспрашивали, били – и так по кругу

Это такой запутанный клубок, что даже не знаю, с чего начать. Все было как у всех во времена моего детства: родителям недодали любви, а они не научились ее проявлять.

И все же была история, с которой начал формироваться фундамент моей психики и той «пружины», которая до сих пор сжата, когда вопрос касается контакта с внешним миром.

Мне было 11-12 лет. В то время я была миролюбивой, общительной – в рамках своего характера – и даже беззаботной. Помню, было утро воскресенья, настроение приподнятое: мы с семьей собирались в поездку. Уже планировали выходить, как в дверях появилась мать моей подруги, которую за день до этого я заходила проведать после тренировки по баскетболу. Тогда я зашла к ней, постояла на пороге со всей своей амуницией, мы поболтали, я передала ей домашнее задание и ушла. Ее же мать пришла меня обвинять в воровстве золотых украшений, которые я якобы вынесла из их дома. Цацки были в другом конце квартиры, в спальне. Но это было никому не интересно. Из меня выбивали признание.

До сих пор все как в вязком тумане: мне что-то говорили, расспрашивали, били, уходили, возвращались, опять тихо и вкрадчиво говорили, опять били… и так – до ночи. Родители обвиняли меня в том, чего я не совершала, и заставляли взять вину на себя по схеме «Не ври, признавайся». Для меня кража – это что-то за пределами допустимого. Но долгими избиениями и наказаниями из меня выудили сфабрикованную историю о том, что это сделала я. Лишь бы уже отстали.

Как выяснилось чуть позже, когда уже все в школе были наслышаны о том, что я украла у своей подруги украшения, это было дело рук парня ее старшей сестры. Когда мою вину опровергли, мне было уже все равно, вокруг словно образовался купол, я закрылась и ушла в себя.

Сомнения, внушаемость, внутренние бури, неуверенность – стали моими спутниками. У меня возникла жизненная необходимость отгородиться и жить в своей экосистеме. Поэтому, пока другие зажимались за гаражами и гуляли компаниями, мне было хорошо с книгами, одной.

«Меня как будто разрубили напополам»

Конечно же, из-за этого все не поменялось в один миг. Это было лишь начало.

Я родилась с болячками, с проблемным позвоночником, после школы приходилось раз в полгода лечиться, но беречься я даже не думала. В 17 лет прыгнула с вышки и так ударилась, что постоянно скрючивало, но при этом продолжала таскать неподъемные сумки и в целом вести не самый здоровый образ жизни. Раз в полгода я пролечивалась. А потом слегла. Так, к 28 годам обзавелась здоровенными грыжами межпозвоночных дисков. И не только ими, как выяснилось позднее. Одна из них, повредив спинной нерв и связку, вызывала такие боли, как будто меня разрубили напополам большим топором. Еще и конечности беспрестанно дергались. И эта боль казалась бесконечной. Тогда мне сделали первую операцию. Боли были такие, что не поддаются описанию, и ничем не убираются, никаким лечением.

Было много болезненных состояний, ослабленный иммунитет, болячки липли только так. Стоило понервничать – и уже все как на ладони. Вот так потихоньку и выработался страх: начались протирания, вымывания, обеззараживания. Мизофобия (боязнь загрязнения/заражения) пришла от страха повторения такой же боли, от страха не вынести ее. 

Редко я могу сказать, что ощущаю, как бактерии по мне лазят. В основном, все внутри встает дыбом и электризуется. Даже ладони с пальцами сгибаются в импровизированные когти. Когда что-то идет не так, я чувствую, что еще немного и словно взорвусь. Если я сталкиваюсь с загрязнениями, есть два варианта реакции. Либо каждая клеточка тела словно агонизирует и взрывается. Выходить из такого состояния помогают – правильное дыхание, аффирмация, выплеск негатива в каком-то мелком разрушении: ударить стенку, порвать пакет, поплакать, поматериться. Если же я успеваю утихомирить себя, запоминаю место загрязнения и протираю его спиртом.

Сосуществовать я ни с кем не могу

Нервные срывы из-за контакта с грязью или ее любыми проявлениями выглядят так, что если бы меня повязали санитары, то все было бы вполне логично. После них жуткие обострения и ухудшение здоровья. В итоге я пришла к выводу, что с кем-то сосуществовать я не могу.

К моему страху люди относятся вполне понимающе. Но это только те, кто прошел мимо и забыл, то есть посторонние. Видимо, хвала кинематографу. А вот близким такое выдерживать очень тяжело. Правда, из-за определенных обстоятельств мне придется жить с матерью. У нас уже был, так сказать, тест-драйв сожительства. Все оказалось намного сложнее и отвратительнее, чем предполагалось. Территорию пришлось разграничить, провести демаркационные линии, наклеить кучу напоминаний о том, к чему не прикасаться и чего не делать. Если бы мама могла, уже давно от меня сбежала бы. Транквилизаторы пить не хочется, она, бедная, старается учитывать все, минимизирует контакты, но все не так просто, как может показаться.  

Квартира поделена на зоны минимальной, средней и сильной загрязненности

Поскольку дезинфицирующего бокса у меня нет, условно говоря, квартира поделена на зоны, по степени загрязнения: территории минимальной, средней и сильной загрязненности. Посягательства на мою кровать и места, которые отмечены бумажками вызывают истерику в большинстве случаев. В зоне минимальной загрязненности не то, чтобы нельзя свинячить, там вообще желательно не существовать кому-то извне. То есть я должна быть спокойна в вопросе стерильности. Фактически стерильности нет – но, когда я знаю, что снизила давление на свою иммунную систему, это уже хорошо.

В зоне максимальной загрязненности – это пространство возле входной двери, вешалки и холодильника – стараюсь ничего не касаться. После того, как там побываю, если что-то задену, обязательно протираю тело и одежду спиртом. Если нечаянно что-то упало из вещей – сразу в стирку. Даже если в квартире все пропылесошено. У меня два телефона – один для улицы, другой – для кровати. 

В общем, дома свои правила и ритуалы: все, что приносится домой, стирается, вымывается спиртом или выбрасывается. Соответственно, если кто-то зайдет в гости – схема та же. Я всегда ношу с собой салфетки и сложенные бумажечки, через которые включаю, выключаю, открываю и закрываю что-либо. Иногда спиртом пропитывают ватные диски и беру с собой, на обследования, например. Спирт льется реками, мылом руки намыливаются по три раза за заход, моется все принесенное извне. Каждое движение контролируется.